Пятница, 29.03.2024, 20:54

Вы вошли как Гость | Группа "Гости" | RSS

Движение Коммунисты Казахстана

Главная
Регистрация
Вход
Меню сайта

Категории раздела
Теории коммунизма [14]
Материал для самообучения коммунистическим теориям

Мини-чат

Наш опрос
Как Вы относитесь к СССР
Всего ответов: 73

Статистика





Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0


Погода


Главная » Статьи » Теории коммунизма » Теории коммунизма

Принципы коммунизма (часть 2) Косолапов
13-й вопрос: Что последовало из этих регулярно повторявшихся торговых кризисов?

Ответ: Во-первых,

• крупная промышленность, хотя она в первую эпоху своего развития сама и создала свободную конкуренцию, уже к середине XIX века переросла ее;

• конкуренция и вообще ведение промышленного производства отдельными лицами превратились для крупной промышленности из стимула роста в оковы, которые она должна разбить и разобьет; 

• крупная промышленность, пока она ведется только на частнособственнических началах, не может существовать, не приводя к периодически повторяющемуся всеобщему расстройству, а это всякий раз ставит под угрозу всю цивилизацию и не только бросает на дно нищеты пролетариев, но и разоряет многих буржуа;

• необходимо либо отказаться от крупной промышленности, - а это абсолютно невозможно, - либо признать, что она делает безусловно необходимым поворот к совершенно новой организации общества, при которой руководство промышленным производством осуществляется не отдельными конкурирующими между собой фабрикантами, а всем обществом по твердому плану, формируемому соответственно потребностям всех членов общества.

Жизнь на рубеже ХIХ-ХХ веков вынудила капиталистов, попирая принцип свободной конкуренции, образовывать в целях избавления от периодических кризисов перепроизводства свои монополистические объединения, которые к настоящему времени приобрели международный (транснациональный) характер. Но и это не спасает капитализм от исторической обреченности.

Прошло более 80 лет с тех пор, как Ленин назвал монополистический капитализм империализмом. Этот строй вырос на очень высокой ступени капиталистического развития, когда некоторые основные свойства капитализма стали превращаться в свою противоположность, когда по всей линии сложились и обнаружились черты переходной эпохи от буржуазного строя к более высокому общественно-экономическому укладу.

Экономически основное в этом процессе есть смена капиталистической свободной конкуренции капиталистическими монополиями. Свободная конкуренция - это основное свойство капитализма и товарного производства вообще. Монополия - это прямая противоположность свободной конкуренции, которая, однако, сама неизбежно превращается в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из нее вырастают монополистические союзы разных видов: картели, синдикаты, тресты, сливающийся с ними капитал ворочающих миллиардами банков. Весь этот процесс носит сложный, диалектически противоречивый характер. Монополии, вырастая из свободной конкуренции, отнюдь не устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, вызывая этим ряд особенно жестоких схваток, трений, конфликтов. Монополия, как уже сказано, есть переход от капитализма к более высокому строю, но переход, гораздо более многосторонний, драматичный и длительный, чем это представлялось революционерам, даже выдающимся, предыдущих периодов.

Во-вторых, крупная промышленность и обусловленная ею возможность бесконечного расширения производства позволяют создать такой общественный строй, при котором необходимых для жизни предметов и благ будет производиться так много, что каждый член общества окажется в состоянии совершенно свободно развивать и применять все свои силы и способности. Именно то свойство крупной промышленности, которое в современном буржуазном обществе порождает всю нищету и все торговые кризисы, явится при другой общественной организации как раз тем свойством, которое уничтожит эту нищету и эти приносящие бедствия колебания.

Марксизмом и в теории и на практике вполне убедительно доказано:

1. что все социальные бедствия и войны, а вслед за ними и бедствия экологические, обусловлены только общественным строем, который уже не соответствует условиям времени;

2. что уже имеются средства для окончательного устранения этих неустройств путем создания нового, разумного общественного строя;

3. “что неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое” выводится “всецело и исключительно из экономического закона движения современного общества. Обобществление труда, в тысячах форм идущее вперед все более и более быстро и проявляющееся... особенно наглядно в росте крупного производства, картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигантском возрастании размеров и мощи финансового капитала, - вот главная материальная основа неизбежного наступления социализма” (Ленин В.И. Поли.собр.соч. Т.26. С.73);

4. что капитализм конца XX века удерживается за счет ряда факторов, которые при жизни основателей научного коммунизма находились в зародышевом состоянии, факторов, отнюдь не опровергающих исходный и предопределяющий анализ. Из их числа мы назовем четыре: а) перенесение в условиях научно-технической революции в развитых капиталистических странах центра тяжести эксплуатации с неквалифицированного труда на труд квалифицированный, что делает ее и более эффективной и более скрытой; б) перекачивание наиболее грубых форм антагонизма между трудом и капиталом в сферу внешнеполитических и внешнеэкономических отношений “золотой миллиард” - “третий мир”, подкуп финансовым капиталом “цивилизованного” Запада своего наемного (хотя и по-прежнему эксплуатируемого) контингента участием в неэквивалентном обмене с полуколониальной “периферией”, в сверхприбылях; в) поддержание дефицита, подлинного или мнимого, посредством удушающей производство в слаборазвитых странах торговой экспансии и всепроникающей рекламы; г) наконец, широкое использование средств массовой информации, особенно телевидения, для наркотического снижения болевых ощущений от социального неустройства и нищеты масс, занятие значительного времени неприглядной подлинной жизни людей созерцанием “красивой жизни изображений”.

14-й вопрос: Каков должен быть новый общественный строй?  

Ответ: Прежде всего следует подчеркнуть, что этот строй вытекает не из досужих фантазий или же неосновательных благих намерений, а из жизненной необходимости, строится на научном фундаменте. Это означает, что управление промышленностью и другими отраслями народного хозяйства вообще необходимо изъять из частных рук конкурирующих друг с другом индивидов и монополистических групп. Вместо этого важнейшие отрасли производства должны находиться в ведении трудового народа, то есть вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом предстоит уничтожить губительную рыночную стихию и поставить на ее место ассоциацию трудящихся, в которой конкуренцию заменит творческое соревнование. Маркс определял это как товарищеский способ производства.

Ведение промышленности отдельными лицами имеет своей необходимой предпосылкой и своим необходимым следствием частную собственность. В то же время конкуренция есть не что иное, как способ ведения промышленности, когда она управляется отдельными частными собственниками, то есть частная собственность неотделима от индивидуального ведения промышленности и от конкуренции. А это значит, что частная собственность не может не быть ликвидирована и на ее место должно заступить общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества. Устранение частной собственности является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Вот почему коммунисты вполне логично выдвигают преодоление частной собственности своим кардинальным требованием. Это, пожалуй, главное, вокруг чего в XX веке кипели все страсти.

“Мы называем себя коммунистами, - говорил Ленин в речи “Задачи союзов молодежи” (1920). - Что такое коммунист? Коммунист - слово латинское. Коммунис значит - общий. Коммунистическое общество значит - все общее: земля, фабрики, общий труд, - вот что такое коммунизм. 

Может ли труд быть общим, если каждый ведет свое хозяйство на своем участке? - спрашивал Ленин. И подчеркивал; - Сразу общего труда не создашь. Этого быть не может. Это с неба не сваливается. Это нужно заработать, выстрадать, создать. Это создается в ходе борьбы. Тут не старая книжка - книжке никто бы не поверил. Тут собственный жизненный опыт” (Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.41. С.314).

Зоркий наблюдатель скажет нам, что восприятие этого подхода, например, комсомольцами 20-40-х годов весьма существенно отличалось от того психологического настроя и комплекса интересов, которые мы наблюдали в 80-х у создателей разлагающей непосредственную смену КПСС - ВЛКСМ “комсомольской экономики”. И он будет прав. Тогда кумирами выступали бескорыстные герои-жертвенники Николай Островский - Александр Матросов, теперь стали “младореформаторы” и отнюдь не бедные люди Анатолий Чубайс - Сергей Кириенко. И у этого сдвига есть свои житейские основания.

Пролетарий, хлебнувший общения с реальным живодером и участвующий в прямой ожесточенной классовой схватке, имеет совершенно иное восприятие жизни и ее ценностей, нежели тот работник, который не знал над собой ига капитала и, пользуясь возможностями и благами “реального” социализма при всех его недостатках, решил свои основные бытовые проблемы, кое-что прикопив. Именно этот сдвиг в “менталитете” захваленного догматической пропагандой “советского человека” отследила и учла западная “советология”. Именно на этот сдвиг вяло и не конкретно реагировала идеологическая работа КПСС 60-80-х годов. То, что, по Ленину, следовало “заработать, выстрадать, создать”, казалось нашим липовым “академикам” само собой разумеющимся и превзойденным. Между тем их ожидал полный конфуз. Они неминуемо должны были поскользнуться на той самой арбузной корке, на которую в своем кооперативном плане указывал Ленин и которую время от времени упорно подбрасывает жизнь. “В сущности говоря, - диктовал он в одной из своих последних статей (1923), - кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов” (Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.45. С.370). Ленин предлагал решение, которое доказало свою эффективность на протяжении по меньшей мере трех десятилетий. В качественно изменившихся условиях 50-60-х годов требовалось новое решение, ибо “камень преткновения” теперь выглядел совсем иначе. Однако его не только не искали, но и не умели правильно и внятно поставить сам этот вопрос. Рыночное псевдорешение, совместившее в себе два компонента: недомыслие доморощенных мнимых ученых и недобрые советы “из-за бугра”, - повернуло страну вспять.

Еще в 1916 году, конспектируя “Науку логики” Гегеля и отмечая ее методологическое влияние на автора “Капитала”, Ленин подчеркнул, что “никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя” (Ленин В.И. Полн .собр.соч. Т.29. С.162). Печально сознавать, что во многом это странное положение не исправлено до сих пор. В частности, дело касается трактовки вопроса о собственности и присвоении, которая подвергается либо левацко-уравнительской, либо право-стяжательской вульгаризации. “Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, - писал Маркс в “Капитале”, - есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это - отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность (курсив наш. - Ред.), на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23. С.773). Как раз с теоретическим осмыслением процесса восстановления индивидуальной - не частной! -собственности при эластичном практическом совмещении ее с фундаментальными общинными устоями социализма и не справилась советская система.

Несмотря на горы разнообразной научной и популяризаторской литературы, российские коммунисты, находившиеся у власти без малого 74 года, так и не сумели донести до масс точный смысл своего главного принципа. Получилось и вовсе скверно. На этой недомолвке и на многозначности толкования термина “собственность” - отчасти по умыслу, отчасти по невежеству - была построена значительная часть “обоснования” экспроприации, ограбления трудящихся СССР, отымания у них общественной, коллективной собственности в 1989-1992 годах.

Реакция, “теневой” капитал, преступный мир сознательно путали два далеко не одинаковых явления и два соответствующих им понятия: а) частная собственность и б) личная собственность - и грели на этом руки. Социально и политически малограмотные “профессиональные” народные депутаты СССР уже к концу 1989 года проделали юридическую контрреволюцию, подправив Советскую Конституцию и прочие законодательные акты по подсказке “реформаторов” - капитализаторов страны. Их пример усугубили парламентарии РСФСР, настроенные еще “круче”. Дело касалось всего лишь “детали” - уравнения в правах всех форм собственности, эксплуататорского дохода наряду с единственно приемлемым при социализме доходом - трудовым.

Разумеется, трудящимся никто честно не разъяснял, что личная трудовая собственность и частная собственность - это хотя и внешне схожие, но принципиально разные, порою несовместимые вещи.

Первая приобретается собственными индивидуальными усилиями работника в общественном или личном хозяйстве, является коллективным признанием его вклада в общее достояние и предназначается обществом для удовлетворения личных (семейных) потребностей. Личная собственность при социализме, как правило, является производной от общественной. Последняя в той части, которую составляют предметы индивидуального потребления, просто не может быть реализована, то есть потреблена, иначе, как через личное присвоение. Личная собственность есть та необходимая форма, в которой осуществляется удовлетворение материальных и духовных потребностей работников, а тем самым и достижение цели социалистического производства.

Вторая, частная собственность, напротив, с одной стороны, является избыточной, не обязательной с точки зрения личного благосостояния ее владельца, а с другой - используется им для еще большего наращивания индивидуального богатства за счет безвозмездного присвоения чужого достояния, будь это вещи, деньги или чье-то рабочее время.

“Ты теперь частный собственник”, - сказали россиянину и предложили приватизировать государственную квартиру, которой он и без того владел с правом наследования, с полным и дешевым коммунальным обслуживанием. Для рядового квартиросъемщика ничего, кроме повышения квартплаты и цен на бытовые услуги, не изменилось, но для спекулянтов недвижимостью наступил рай. Точно так же произошло с ваучерами. Общественная собственность, установившаяся в стране в результате Октябрьской революции и пятилетней гражданской войны, была в одночасье разукомплектована с согласия доверчивых граждан, получивших свои “паи” по 5 долларов США. “Ты теперь частный собственник и, следовательно, свободная личность”, - внушали оторопевшему соотечественнику власти и средства массовой информации. В то время как в Америке, по бытующей там поговорке, “свобода начинается с первого миллиона” (долларов), в России многие почувствовали себя свободными, испив “мутную чашу незнания” и “освободившись” от соучастия в собственности на общенародное достояние, от личных трудовых сбережений и гарантируемых Конституцией гражданских социальных прав. Помимо всего прочего (очевидно, это не единственный фактор) причина сей несуразной иллюзии - в непонимании людьми упомянутой “детали”, в фантастической покорности бесстыжему, невероятному по масштабам грабежу, использовавшему неразличение личной и частной собственности массами по вине идеологов правящей до того партии. Если, согласно Энгельсу, “отсутствию собственности у рабочих могло соответствовать только отсутствие иллюзий в их головах” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21. С.498), то бесшумному изъятию собственности у рабочих СССР - России предшествовало переполнение их голов рыночными иллюзиями. Когда эта лживая пена осела, дело было уже сделано. Деформация сознания сработала как деформация бытия. Большинство идеологов опростоволосилось на своем вульгарном, метафизическом “материализме”.

КПСС, Советы последних лет своего существования виноваты в размагничивании социально-классового самосознания советских людей. Они ответственны за ограничение и неосуществление коренного принципа социализма “каждому по труду”; за то, что он толковался не по результатам труда; за то, что имело место немотивированное урезание (снижением расценок, “выводиловкой” и уравниловкой) собственно трудовых доходов; за допущение рядом с ними и легализацию доходов нетрудовых. Впредь люди труда должны знать, что коммунисты никак не лимитируют личную трудовую собственность, - будь источником таковой либо работа в общественном хозяйстве (на государственном, общенародном или кооперативном предприятии), либо индивидуально-семейный ремесленный, сельскохозяйственный, сервисный труд, - и защищают ее. Но они по- прежнему выступают против частной собственности на средства производства и обмена как источника капитала, - в противном случае, подобно примеру Октябрьской революции и строительства социализма в России и СССР, будет погублен любой другой социалистический и коммунистический эксперимент.

 

15-й вопрос: Значит уничтожение частной собственности раньше было невозможно ?

Ответ: Как ни странно, подобное положение лишь укрепляют те, кто называет себя “новыми” коммунистами. “Мы теперь за частную собственность”, - говорят они, думая (может быть, даже искренне), что демонстрируют “покаяние” за совершенные ранее лево-экстремистские ошибки, а на деле перекладывая свое прежнее заблуждение, согласно русской поговорке, “из куля в рогожу”... 

Всякое изменение общественного строя, всякий переворот в отношениях собственности являлись необходимым следствием создания новых производительных сил, которым перестали соответствовать старые экономические формы. Так возникла и сама частная собственность.

Дело в том, что частная собственность существовала не всегда. Когда в конце средних веков в виде мануфактуры возник новый способ производства, не укладывавшийся в рамки тогдашней феодальной и цеховой собственности, эта мануфактура, уже переросшая прежние имущественные отношения, создала для себя новую форму собственности -частнокапиталистическую. Для мануфактуры и для первой стадии развития крупной промышленности не была возможна никакая другая форма собственности, никакой другой общественный строй, кроме строя, основанного на частнокапиталистическом присвоении.

До тех пор, пока нельзя производить в таких размерах, чтобы не только хватало на всех, но и еще оставался избыток продуктов для увеличения общественного капитала и дальнейшего роста производства, до тех пор, если обратиться к реальной истории, должен оставаться господствующий класс, распоряжающийся производительными силами общества, и другой класс - бедный и угнетенный. Каковы эти классы, зависит от ступени развития производства. В средневековье, всецело зависевшем от земледелия, перед нами помещик и крепостной; в городах позднего средневековья - цеховой мастер, подмастерье и поденщик; в XVII веке - владелец мануфактуры и мануфактурный рабочий; в Х1Х-ХХ веках - крупный фабрикант и пролетарий.

Вполне очевидно, что до этого времени производительные силы не были еще развиты в такой степени, чтобы можно было производить достаточное количество продуктов и чтобы частная собственность начала становиться оковами, преградой для роста этих производительных сил. Но теперь благодаря подъему крупной промышленности, во-первых, созданы капиталы и производительные силы в размерах, ранее не слыханных, и имеются средства для того, чтобы в короткий срок до бесконечности увеличить их. Во-вторых, эти производительные силы сосредоточены в руках немногих буржуа, тогда как широкие народные массы сохраняются в состоянии пролетариев, причем положение их подчас оказывается тем более бедственным и невыносимым, чем больше увеличивается богатство буржуа. В-третьих, эти могучие, легко поддающиеся увеличению производительные силы до такой степени переросли частную собственность и буржуа, что непрерывно вызывают сильнейшие потрясения общественного строя. Поэтому лишь теперь уничтожение частной собственности стало не только возможным, но и совершенно необходимым.

Эта возможность начала энергично претворяться в действительность с октября 1917 года, и, несмотря на контрреволюционные волны, последовавшие спустя 70 лет, продолжает существовать ряд социалистических стран в лице Вьетнама, Китая, Северной Кореи и Кубы, где осуществляются соответствующие преобразования. Реакция очень страшится возобновления подобных преобразований в России. Поэтому наряду с растаскиванием общественной собственности одним из компонентов антинародной стратегии является умышленный подрыв крупного производства, обеспечение деградации производительных сил, ликвидация передовых технологий, разгон наиболее квалифицированных рабочих, инженерных и научных кадров, их распыление и профессиональное разложение, подготовка материальной, организационной и финансовой базы, хозяйственного плацдарма для широкого вторжения иностранного капитала.

16-й вопрос: Возможно ли уничтожение частной собственности мирным путем?

Ответ: Можно было бы пожелать, чтобы было именно так, и коммунисты, конечно, являются последними, кто стал бы против этого возражать.

Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Коммунисты очень хорошо знают, что революции нельзя делать преднамеренно, по заказу или же по произволу, и что они всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые практически не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов. Вместе с тем коммунисты видят, что развитие пролетариата почти во всех цивилизованных странах насильственно и изощренно, в том числе стараниями купленных средств массовой информации, подавляется и что тем самым наши противники изо всех сил работают на революцию. Если все это в конце концов толкнет угнетенный пролетариат на выступление, мы будем защищать пролетарское дело действием не хуже, чем сейчас словом.
Естественно, мы будем делать все, чтобы назревшие исторические перемены осуществлялись мирным, ненасильственным, бескровным, минимально болезненным путем. Ведь мирной бывает не только эволюция, с чем сейчас не спорят, но и революция, которую буржуазно мыслящие люди любят (фальшивя при этом) намертво связывать с гражданской войной, пугая не сведущих в философии и политике граждан.
Но можем ли мы рассчитывать на благоразумие наших оппонентов-буржуа, которые свои капиталы и привилегии до сих пор ставили выше исторической необходимости и интересов народа? Буржуазия - вопреки многочисленным россказням “демократов” - всегда начинала террор первой. Гражданскую войну в России 1917 года затеяли отнюдь не большевики: по признанию такого авторитета из белого лагеря, как генерал Деникин, ее начал генерал Корнилов, поднявший мятеж не против Советской власти, - ее тогда еще не было, - а против пращура наших “демороссов” - Временного правительства Керенского. Большевики, придя к власти, сумели, наоборот, пресечь гражданскую войну до весны 1918 года, но она возобновилась вопреки их намерениям, на этот раз в результате прямого вторжения ряда империалистических держав при подстрекательстве внутренней реакции.
Для перехода от частной собственности к общественной мирным путем ныне, когда на территориях многих стран накоплены горы ядерного, химического и иного вооружения, когда действуют десятки атомных электростанций, особенно необходимо международное соглашение о невмешательстве кого бы то ни было во внутренние дела и социально-политические процессы других государств. Это наглядно продемонстрировали сентябрьско-октябрьские события 1993 года в Москве. Во-первых, они со всей очевидностью показали привычку буржуазии не останавливаться перед большой кровью (спираль Бруно вокруг парламента с утра 28 сентября, немотивированные избиения прохожих ОМОНом 28 сентября - 1 октября, убитые на Смоленской площади 2-го, расстрелы толпы у Останкина 3-го и Дома Советов 4 октября). Во-вторых, доказано участие в них иностранных профессионалов, что само по себе означает готовность США и их союзников по НАТО в случае признаков революции в России, как и любой другой стране, пойти на крайние меры - вплоть до интервенции и открытой оккупации.
Частная собственность может и будет устранена мирным путем, но для этого надо оставить народы в покое, не диктовать им извне свою волю, угрожая в случае непослушания ядерным всеуничтожением, то есть не только прекращением проявлений объективных исторических законов, которого сейчас добиваются империалистические круги, но и прекращением истории вообще.

17-й вопрос: Возможно ли уничтожить частную собственность сразу?

Ответ: Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Если осуществятся научные прогнозы об иссякании в пределах следующего полустолетия основных ископаемых энергоносителей на Земле, - а это всецело зависит от хищнического характера их потребления в частнокапиталистическом хозяйстве, - человечеству понадобится выбирать одну из крайних возможностей. Речь идет либо о неизбежном, в результате наступающего энергетического голода, понижении уровня производительных сил со всеми прочими последствиями в области экономических и социальных отношений, политики и культуры (именно туда гонит мировое сообщество нынешний, внешне вроде бы благополучный капитализм); либо об уже назревшей энергетической революции, об освоении экологически безупречных видов энергии, прежде всего солнечной, о солнцефикаиии (по аналогии с электрификацией) производства, инфраструктуры и быта, которая корреспондирует с устоями развитого социализма и коммунизма. Убеждены: если бы общественно значимые меры в этом направлении стали проводиться в Советском Союзе примерно с 70-х годов, - а такие предложения тогда высказывались, - его откат назад был бы не вероятен и невозможен.
Теория и практика (прежде всего Октябрьской революции и ленинской новой экономической политики) показывают, что надвигающаяся вновь революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда устранить частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства.
В конце XX века стало модным в порядке компромисса предлагать модель смешанной, или многоукладной, экономики, якобы превосходящую как то, что прогнозирует марксистское учение, так и то, что известно из опыта социалистических стран. Однако в этом предложении содержится немалая доза коварства. Многоукладностыо одновременно с признанием достоинств и прогрессивности обобществленных, коллективистских форм производства хотят законсервировать и увековечить частную собственность.
Коммунисты реально-диалектически воспринимают действительность. В связи с этим они опять-таки предупреждают об опасности путаницы и предлагают различать две вещи:
1. Экономика страны непосредственно после установления или же восстановления народной власти неизбежно в течение определенного промежутка времени будет оставаться смешанной. Никакой джинн из бутылки и никакой гений не справится с этим положением без прохождения более или менее длительного периода разумной, компромиссно-сбалансированной и вместе с тем принципиально-последовательной политики. Дики, нелепы и лживы разговоры, будто коммунисты сразу начнут “экспроприировать и расстреливать”. Этими прелестями XX века - от 9 января 1905 до 4 октября 1993 года - Россия сыта по горло. Разумеется, свое получат отъявленные преступники, совершившие тягчайшие деяния против народа и государства. Но и эти меры, которые коснутся всего лишь нескольких десятков негодяев, лучше осуществлять, начав с отмены смертной казни и предоставив противникам пролетариата и социализма возможность - на некоторых, по необходимости суровых условиях - покинуть страну.
Вопрос о судьбе людей бизнеса, даже крупного, должен решаться сугубо конкретно и дифференцированно, с разбором и по личностям. При отсутствии жесткой политической конфронтации данное решение будет диктоваться по преимуществу хозяйственной целесообразностью. Разорение, которому в ходе “перестройки” и “реформ” подверглась Россия, потребует бережного обращения с производственным патриотическим капиталом, готовым к сотрудничеству в восстановлении экономики и обороноспособности страны, в подъеме жизненного уровня трудящихся. С торгово-посредническим (по большей части спекулянтским) и банковским (ростовщическим) капиталом, отличавшимся безудержным грабительством и нажившимся намного больше других, дело будет обстоять сложнее. За ним особая “заслуга” в подрыве российского могущества. Он - с восстановлением планового хозяйства, а значит и сосредоточением банковского дела в руках общества и государства, с поощрением кооперативной и государственной торговли - претерпит наиболее крутые изменения. Но и тут нечего пугаться. Те бизнесмены, что помогали коммунистам и другим лево-патриотическим силам в тяжелые для них времена и станут помогать народу в его возрождении и совершенствовании жизнеустройства, получат возможность дожить до конца дней своих, не меняя социального статуса, не бросая любимой профессии, но без права передачи своих фирм по наследству. Те же, кто станет мешать, продолжая настаивать на своих паразитических “правах”, должны будут в полной мере испить чашу собственного неразумия.
2. Естественно, что коммунисты намерены добиваться вытеснения частной собственности на средства производства и обмена гибкой системой общественных, коллективных, общинных, коммунальных, кооперативных, артельных форм. Наученные горьким опытом Советского Союза и других восточноевропейских стран, они будут избегать шаблона в своих преобразованиях, а главное - хотя бы тени отчуждения человека труда. Ибо ныне очевидно, что без базирования народнохозяйственного планирования на данных о реальных человеческих потребностях, без полной выплаты трудящимся (за вычетом средств на общественные фонды потребления) ими заработанного, без систематически поставленного рабочего контроля над производством и доходами невозможно изжить буржуазное влияние и поддерживать социалистический порядок. При этом трудящимся всех категорий вовсе нечего опасаться. В данном случае имеются в виду как те, кто занят в государственно-общественном секторе экономики, так и те, кто гнет спину на капиталиста или же трудится, прилагая свою индивидуальную рабочую силу к находящимся в личной собственности средствам производства. Кооперационные связи в инфраструктуре современного общества настолько развиты, что любой хозяйчик-индивидуал уже в силу природной необходимости становится, хотя и косвенно, звеном всенародно обобществленного труда. Народная власть даст ему возможность и время основательно подумать в своей лавочке или мастерской, не неволя принимать какое-либо срочное решение, не прижимая, если на его продукцию и услуги сохраняется спрос (а вдруг это нечто уникальное!), но и не делая вид, что испытывает особую симпатию к представляемому им типу хозяйства.

18-й вопрос: Каков будет ход этой революции?

Ответ: Прежде всего она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата. Прямо - там, где пролетарии уже теперь составляют большинство народа, косвенно - там, где большинство народа состоит не только из пролетариев, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа, которые находятся еще только в стадии перехода в пролетариат, в осуществлении всех своих политических интересов все более зависят от пролетариата и потому вскоре должны будут присоединиться к его требованиям. Для этого, может быть, понадобится еще новая борьба, которая, однако, непременно закончится победой пролетариата.
Необходимость предсказанной Энгельсом “новой борьбы” объясняется тем, что почти нигде в мире не существует демократии как таковой, то есть подлинного народовластия. Найдутся, конечно, люди, которые станут спорить по этому поводу и доказывать нечто противоположное. Но то будут пустые хлопоты. Убедительность доводам этих людей не прибавят ни идиллические ссылки на “век Перикла” в Афинах, ни кивания на современный американский конгресс. Афинская демократия в пору своего расцвета представляла абсолютное меньшинство населения города. “На каждого взрослого гражданина мужского пола приходилось... по меньшей мере 18 рабов и свыше двух находившихся под покровительством (неполноправные вольноотпущенники и чужеземцы. - Ред.)” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 119).
До горбачевской “перестройки” советская пропаганда высмеивала “демократию” за океаном, резонно указывая, что президент там проходит на выборах голосами всего лишь 1/4 избирателей; что в США трудно отличить позиции двух чередующихся у власти партий крупного капитала - Демократической и Республиканской; что в парламенте нет представителей наемного труда; что кардинальные вопросы политики по сути решают не политические деятели-профессионалы, а плутократическая закулиса. Над кем смеялись? - над собой смеялись! “Всенародно избранный”, как стало теперь известно, путем фальсификации результатов голосования, дал нам возможность вкусить классовой демократии для буржуазии, являющейся по самой своей природе диктатурой по отношению к пролетариату. “О, “демократ”! О, “демократ”! Какое слово ты изгадил!” - возглашает наш митинговый поэт. Разве это не так?
Все здесь сказанное отнюдь не означает, что у демократии не было никаких шансов, и она никогда не появлялась на свет. В истекающем столетии судьба демократии кровно связана с такой формой массового самоуправления, как Советы трудящихся (исторически - по условиям места и времени - Советы рабочих," крестьянских, батрацких, казачьих, солдатских, матросских и др. депутатов, впервые возникшие в 1905 году). Как показал исторический опыт последующих десятилетий, только эта организационная структура (пусть и под другим названием), обеспечивавшая самочинную властную консолидацию труда против капитала, и была счастливо найденной формой народовластия по содержанию, то есть политического доминирования производительного большинства населения страны.
Теперь те, кто клянет Советы и так или иначе оправдывает их расстрел и разгон в октябре-93, пытаются доказать, что они, дескать, исчерпали себя и не имели будущего. Это утверждение верно лишь частично. Верно в нем то, что к моменту указанного переворота Советы уже утратили свой пролетарский стержень, служили формой левой буржуазной демократии и только как эта форма - никак иначе - пользовались поддержкой и защитой масс. Александр Руцкой (вице-президент РФ) и Руслан Хасбулатов (спикер парламента) скорее всего вздрогнули бы и первый начал бы креститься, а второй - творить намаз, если бы кто-то вздумал назвать их вождями пролетариата. Эти деятели претендовали на звание вождей народа, но их претензию отверг сам народ. В то же время распролетаризированные Советы еще могли вопреки названным буржуа вернуть себе свое исконное содержание и потому - и только потому! - их поддерживали и защищали т
Категория: Теории коммунизма | Добавил: Комсомол (26.10.2009)
Просмотров: 1036 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа

Поиск

Левые движения
  • Левый фронт
  • КПРФ
  • РКСМ (б)
  • РКСМ
  • АКМ
  • Советский Союз
  • Сообщество "Граждане СССР"

  • Кнопки

    Левый Фронт

    РКСМ

    Революционный Комсомол

    АКМ - Авангард Красной Молодежи

    Красное ТВ Казахстан

    socialismkz.info - Сайт Социалистического Сопротивления Казахстана

    Официальный сайт СКО ВЛКСМ - Союз комсомольских организаций Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи


    До октября 2017 года...

    Текущее время:   11:02:13  
    До 25 октября 2017 года осталось:  540 ч. 57 мин. 46 сек. 5 гц.



    Движение Коммунисты Казахстана © 2024
    Создать бесплатный сайт с uCoz